Цитата #1482 из книги «Камбрийская сноровка»

У нее тоже серые — и кажутся большими. Небольшой, резко очерченный рот — а ведь не пудрится и не мажется, тоже не по–гречески — старательно выговаривает слова. Язык империи — латынь. Смысл — молитва. Знакомая! Немайн потревожила память, свою, непристойно нищую, и чужую — обильную. Нет, слышать такого не приходилось. Тогда читать?

Просмотров: 3

Что сказать в ответ? Что умереть в бою, со славой — еще хорошо? Что иных императоров, свергнув, калечат? Выкалывают глаза, оскопляют — и не заботятся унять кровь… Даже если одному из них четырнадцать лет, а другому одиннадцать.

Просмотров: 3

— А как? Ну, разве Робин Добрый Малый сумеет. Видишь ли, тут есть защиты…

Просмотров: 3

Такая красота к иноземцам попадает редко. Или знак благоволения римского царя, или, редко — дань. Правда, римляне и дань пишут подарком. Слова одни: «святой и вечный август, да благословит его Господь, жалует…» Разве что последнее время вместо «август» чаще пишут по–гречески: «базилевс». И если уж сида взялась передаривать такое — по негласной росписи, скрепленной шелком, как большой печатью, она отныне первая сила в Британии. А графиня Роксетерская — вторая!

Просмотров: 4

Нет, право — хорошо, когда Немайн рядом… но — за углом, за поворотом, за речной волной, за текущей водой! Иными словами, у себя, в волшебном Кер–Сиди, где, верно, жители умеют дышать переменами, как рыбы — водой. А этому городу нужно от ее явления отдохнуть.

Просмотров: 3