— Нужны аккуратные девочки и мальчики, — объявляет сида, — за взрослыми присматривать. Следить, чтоб все было сделано, как я говорю. И точно так, как я говорю. Платить буду, как взрослым.
— …ремень из штанов выдернуть и себе забрать?
— Я понимаю, — сказала Немайн, — горцев с утра прибавилось. Кричат, дерутся, хотят чего–то… пока не важно, чего. Важно, что обедать в заведении становится невозможно. Особенно женщинам или семьям. Так?
— Ковыляешь? — спросил дед нации вместо приветствия, явно не требуя ответа. – Сломай лекарю руки за криво сросшиеся кости, — но заметив, как поморщился вассал, усмехнулся. — Хотя, твою чудо–повозку, небось, все равно трясет – никакой лубок не поможет. Так что сам виноват… Кстати, ты на своей колеснице дырку в сиденье сделал? Если нет, озаботься.
Лишь один прихватит кружку зубами — да так, что придется белые осколки сплевывать. Не зубы, те у камбрийцев, сыр любящих, крепкие. Куски покалеченной кружки. Когда–то ее слепили из лучшей белой глины, даже не местной — привезенной с юга, из Корнуолла. Хорошо хоть, там саксы не все завоевали. Получается, что испорчена хорошая вещь, но легко заменимая.
Англичанам самоходка понравилась больше. По крайней мере, имя неплохо вооруженной, но слабо бронированной машине дали громкое.