Дверь без стука открылась. На пороге стоял Васька, смотрел на Аню в упор, непонятно улыбался. Нет, вот к этому она точно никогда не привыкнет.
Вечером никто ни слова не сказал о прошедших смотринах. Сначала говорили о том, куда девать всю эту гуманитарную помощь в трех баулах, долго вытаскивали из них всякие банки, пакеты с картошкой, домашний копченый окорок, сушеный боярышник, невероятное количество яблок разных сортов. Устраивали все это в холодильники, в шкафы, выносили на лоджию. Аня руководила, дама Маргарита нюхала чуть ли не каждое яблоко, Васька таскал тяжести и неразборчиво ворчал, царь Давид сидел, тер ногу и хитро улыбался. Все были заняты делом.
— Я сейчас, я уже поднимаюсь, — заторопилась дама Маргарита.
— Ты чего расчирикалась? — удивился Васька, встал с постели и шагнул к Ане. Ботинками — прямо по её рассыпанной работе. — Я же бабки принёс. Тебе чего, мало?
— Вернемся от матери — и сразу заявление подадим. Могут через пару недель расписать, я узнавал, как это сделать. Но твои же против будут. Надо свадьбу подготовить, платье, все такое… Скажут, что времени мало.
Она опять замолчала, тяжело дыша и глотая злые слезы.