Алина, тихо улыбаясь, рассказала, что давно всё знала, такой поворот событий предсказал её дружественный глюк, когда она лежала в психушке. Царь Давид предложил тост: «За свободу и независимость», — и все гости охотно подняли бокалы… И даже Аня выпила — и за свободу, и за независимость, и за то, чтобы мама не болела, и за то, чтобы царь Давид не хромал, а потом ещё за то, чтобы третьему котёнку типографской кошки нашёлся хороший хозяин, а потом ещё за что-то хорошее, а потом она проснулась в своей комнате, было темно и тихо, только где-то в саду едва слышно потрескивал костёр, и блики от его пламени время от времени осторожно трогали черное оконное стекло. Это сколько же времени прошло? Это как же она напилась, что даже не помнит, как оказалась в своей комнате, на своей кровати, кто её раздевал и укладывал, и вообще — чем закончилось празднование её дня рождения? Может быть, ещё и не закончилось? Ведь костёр в саду для чего-то горит? Наверное, все сидят у костра, едят шашлыки и рассказывают друг другу анекдоты из жизни алкоголиков…