Аня даже не поняла, как это произошло: ее кулак, будто сам собой, без всякого ее веления, вдруг врезался в Васькин подбородок. Рука вспыхнула пронзительной болью и тут же онемела почти до плеча. Васька отшатнулся, отступил на шаг и с изумлением молча уставился на нее. Она тоже молчала, баюкала ушибленную руку и вспоминала, как не могла понять ту корректоршу, которая «так злилась, так злилась, что по морде смазала бы». Тогда она не могла представить, как надо злиться, чтобы ударить человека по лицу. Теперь очень даже представляла. Она бы и еще раз ударила, но рука болит и не слушается.