— А! – сказала Дилли, — Так ты вообще ни черта не знаешь. Твой пятачок назначен пупом всей этой обосранной страны… О, глянь, летит наша сарделька!
И младший лейтенант, с готовностью, двинулся показывать незнакомке природу. Этот краеведческий процесс занял, без малого, два часа. Боевые товарищи уже начали слегка беспокоиться (кто–то, к месту, вспомнил пару–тройку фольклорных баек про оборотней- людоедов, прикидывающихся такими вот красотками), но тут в поле зрения возник сеи вместе со спутницей. Он был немного ошарашен и выглядел подуставшим, как фермер после тяжелого дня на уборке урожая. Она выглядела мечтательной и счастливой, как будто только что выиграла миллион долларов в лотерею.
Любой патриот Элаусестере скажет, что это — доказательство преимуществ коммунизма, но дело, видимо, просто в экзотической социальной среде, в которой с удовольствием работали молодые талантливые инженеры, бизнесмены и ученые–прикладники. Деньги они получали вне здешнего социума, а тут – обкатывали новые методы производства и управления, пользуясь пластичностью местной общины. Студенты и стажеры наиболее перспективных ученых Океании лепили из этого социального пластилина экзотические конструкции вероятного будущего. Удачной оказывалась одна конструкция из десяти, но даже этого хватало для стремительного роста благосостояния элаусестерцев.
Жанна отодвинула ноутбук в сторону и кивнула.
— Рон, Пума, а можно использовать вашу энергию в мирных целях? – спросила Брют.
Феиви — классическая, почти фольклорная «mate–apihine» (молодая, очень хозяйственная деревенская полинезийка, которая вечно находит себе какие–то домашние дела, далеко не всегда важные, и непрерывно о чем–то болтает). Необходимым дополнением к этому образу считается трое — четверо непоседливых детей. В данном случае их трое, и двое из них – грудные (один как раз питается, а второй, надо полагать, на очереди)…