Носок полетел через всю комнату и повис на настольной лампе.
Пустое место занял зеленый динозавр с фигурой кенгуру, а костюм Лося украсился изумрудными пятнами.
От того, что я увидел потом, мне стало худо. Помпей держался за горло, а между его красными пальцами торчала рукоятка ножа. Я сразу зажмурился и уже так, с закрытыми глазами, услышал общий выдох. Он мог означать только одно. Но я все же медлил, не решаясь взглянуть, а когда открыл глаза, Помпей уже не дергался. Лежал жалкий и мешковатый в быстро растекавшейся луже крови, и никто из нас, стоявших и сидевших вокруг, не сомневался в том, что он мертв.
— Вообще-то это Болезнь Потерявшихся, — говорит он. — Но можно называть ее аллергией, если хочется.
Крыса косится на бирки. В них подпрыгивают розовые пятна щек и вздернутое кабанье рыльце. Больше ничего не видать. А потом ПРИП вообще выскакивает из бирок и резвится на свободе, топая и завывая, как взбесившийся баньши.
— Пошли! — хватает меня за рукав. — Я сама не знаю, чего я хочу. Но я не хочу уходить.