— Без обид, ничего личного, — виновато напомнил и. о. Вельзевула. — Бизнес, только бизнес. Вот бумаги, подпишите договор.
— Куда-а-а?!! — гнусаво раздалось сзади, и адепты ложной богини, практически налезая друг другу на головы, показались в узком проходе.
Последнее восклицание вырвалось у него, когда справа неожиданно возникли злобные оранжевые глаза. Златоустовская шашка влетела в казачью ладонь самопроизвольно, один взмах — и глаза раскатились в стороны! Правый выглядел более удивлённым…
От ещё двух стрел Иван увернулся, третью отбил шашкой, быстро забегая назад, на чётко очерченную территорию. Рахиль смотрела ему вслед, беззвучно матерясь, злая, как енот-полоскун при виде телеведущего с «Тайдом». Три стрелы торчали в стволе ёлки так близко, что она могла коснуться их бедром, а четвёртая намертво пришпилила ворот армейской куртки, едва не поцарапав шею. Два сантиметра в сторону, и она бы уже захлёбывалась кровью, со стрелой в горле, только из-за того, что этот идиот так «вовремя» вспомнил о поцелуях…
— Счастье мое, не надо так… — ещё раз попытался оправдаться бывший подъесаул, но его вежливо перебили. И, кстати, отнюдь не Рахиль…