— Э-э-э… прошу прощения, а как вы его… размножаете? — первым нащупал лазейку догадливый подъесаул.
— Не парьтесь, ребятишки, — вдруг радостно вскинулся эльф, выныривая из второй кружки. — Тяжёлый рок изгнанника заставал меня в разных землях, и эти чёрные края не исключение. Выберемся!
Это нежные мужчины с грубыми манерами и брутальным изгибом брови могут позволить себе потерять сознание от пережимания шеи, а потом бесстыже дрыхнуть, присвистывая и похрапывая. Хорошо ещё хоть казачья шашка верно болталась на темляке; Рахиль была уверена, что Ванечка дико огорчился бы, узнав, что любимый клинок потерян где-то по дороге… А деловитые еврейские девушки не могут позволить себе такой роскоши, как сон на голодный желудок в объятиях похитившего их международного террориста.
— В этом есть смысл… — не сразу признала девушка, вяло разгоняя рукой цветной туман перед носом. — А в крокодилах смысла нет. Почему?
— Вы знаете, я таки была намерена ругаться. А теперь не хочу. Нет настроения, есть… грусть… почти тоска… И вы на меня молчите, как на врага родины…
— Ничего не выйдет, дети мои, — грустно ответил Миллавеллор, так и не оборачиваясь.