Даже в относительно благополучных королевствах крестьянин, нормальный крестьянин, нелюдим и скрытен. Маленькие деревни или хутора – очень мало новых лиц вокруг, ты знаешь всех, с кем видишься ежедневно, и порой месяцами не увидишь ни одного нового лица. Так что крестьяне, попадая в город, становятся замкнутыми, стараются держать свои товары поближе к себе и не вступать в ненужные разговоры. Да и правильно, город для крестьянина – лишь скопище изнеженных дворян и воров.
– Помню, помню, как вы таскали бревна для каждого упражнения. Но, мастер-мечник, здесь теперь проходят только краткие курсы. Присылают бойцов с границ, лишь на одну зиму, они прибывают ранней осенью и уходят отсюда поздней весной, после финальных испытаний. Мы же не хотим обескровить заставы на границах и пограничных баронов. Все равно зимой для ратников работы мало. Даже если кто-нибудь и захотел бы, неважно – серьезную заварушку зимой не устроить.
– Думаю, нам пора. – Виктор посмотрел на множество водопадов во льдах в последний раз, прежде чем начать спускаться к друзьям. – Очень хочется домой.
Арена опустела через минуту после первого гонга. Бои на мечах, даже на деревянных, даже всего лишь на соревновании – короткие. Особенно если это бои тренированных воинов. Одна промашка – и ты проиграл. Противник сильнее тебя по мастерству, тебе даже кажется, что ты не совершил ни одной ошибки, – но ты опять уже проиграл. Ты решил ринуться в бой, поставив все лишь на одну успешную атаку, и ты снова – либо проиграл, либо победил. Ты попробовал поосторожничать, уйти в глухую оборону, не атаковать, чтобы не совершать ошибок, – и тут же получил несколько серьезных порезов руки, обычно у запястья, что опять же делало тебя проигравшим.
Шарики ударялись, оставляя заметные следы. От синяков спасали только доспехи. Чтобы не выделяться среди остальных, ему приходилось делать вид, что он тоже путает цвета, хоть он и позволил себе оступаться пореже остальных.
Восклицание Сингара прозвучало на пустынной площади так громко, что глашатай слегка вздрогнул и на мгновение запнулся. Но лишь на мгновение. Похоже, он привык к некоторому неудовольствию населения и к не совсем спокойной реакции на отдельные части провозглашаемых им приказов. Поэтому считал, что его дело – читать бумагу, а другие, например стражники, сумеют разобраться и учесть все пожелания подданных к государю.