Музеев в городе оказалось множество, включая даже музей хлеба, однако ни в одном из них не было ничего из того, что нам нужно. Мы прошлись по библиотекам, но вопросы о том, где мы можем увидеть документы времени фашистской оккупации, вызывали самые разнообразные ответы – и ни одного хоть сколько-нибудь внятного. Мы зашли в мэрию, а затем обошли ещё полдюжины различных инстанций, чиновники которых футболили нас друг к другу.
– Карма – это… это проект будущего. И как любой проект, он кем-то создан и должен кем-то поддерживаться, претворяться в жизнь.
Aber wenn du bis zu diesem Platz gelesen hast, dann – lege ich die Hand ins Feuer – bist du schon zum Schluss gekommen, ob ich die Inschrift auf der EM korrekt entschlüsselt habe, und kannst meine Bitte nicht verweigern. Um so mehr, das ich dir bereits für diene Hilfe eine Menge Geld versprochen habe. Das wird sich für ihr mit Martha als nützlich erweisen. Bringe ihr viele Grüsse über.
Я стал вспоминать, какой Одесса была раньше, и вдруг подумал, что в этот приезд даже не увидел моря. Жизнь ускоряется, а мы стареем. Люди, живущие в центре крупных европейских городов, годами не видят их прекрасной архитектуры. У них стандартный маршрут «дом – работа – дом», а в выходные хочется только, чтобы тебя оставили в покое. Они лежат на диванах и смотрят свои телевизоры. Они узнают об урагане у них в городе не по ветру, гнущему деревья к земле, а по картинке в новостях. Я был в Одессе два дня, побывал в полдюжине мест, поговорил с десятком людей, но не увидел моря.
– Да-да… – Доктор погрузился в свои мысли, затем снова посмотрел на нас. – А… этот человек… которого вы ищете… он кто?
– Ну как – не разговаривали? «Привет – привет – как дела? – нормально». Если это называется «разговаривали», то разговаривали. За всё время, что я её знал, она ни разу на вопрос «как дела?» не стала рассказывать, как дела.