П.: Вы всё время задаёте вопросы так, что на них нет ответа. Вы спросили «эти люди что-то корректируют», так? Они корректируют, так. Но это не люди.
– Всё время разное количество. Сейчас – чуть больше двух тысяч. Спокойный сезон… Но поверьте, большинство из них совсем не такие интересные, как тот, с которым я вас сейчас познакомлю. Нам сюда.
– Как будто это ты меня будил сегодня утром! – крикнула мне Верба вдогонку.
– Но ведь рано или поздно ей понадобилось бы новое тело?
Это была старая – девятнадцатого или даже восемнадцатого века – двухэтажная постройка в стиле позднего барокко. Она была изрядно обветшалой, и в осыпавшейся местами фасадной штукатурке с трудом угадывался салатовый цвет – дом красили последний раз не меньше двадцати лет назад. Здание стояло не на улице, а чуть-чуть в глубине, за линией неплохо сохранившихся и отреставрированных домов, небольшим палисадником и огромной мусорной свалкой. По центру дома был подъезд – большая двустворчатая дверь, заколоченная деревянными досками. Я прошёлся вдоль фасада. Здание не было сильно обжитым, но и брошенным тоже не выглядело. Я пару раз подпрыгнул, чтобы заглянуть в окна. Нет, в доме точно кто-то жил.
Одновременно с этим чувством появилась дрожь. Сначала мне показалось, что это моя галлюцинация, что дрожь как-то связана с этим новым чувством, возникшим у меня, но уже через десять-пятнадцать секунд я понял, что дрожит пол, кровать – вообще всё здание. Я обвёл глазами комнату и остановил взгляд на стакане с водой, стоявшем на столе. Стакан явственно дрожал – я видел круги на поверхности. Круги становились всё больше и больше, и в какой-то момент лежащий у моих ног человек вдруг выгнулся, резко распрямив спину, словно в истерической свече или от удара током. Дрожь достигла своего апогея, и внезапно всё стихло.