Старик сидел за другим столиком, не за тем, что в прошлый раз, а в самом дальнем углу, возле последнего окна, спиной к залу. Он был один. Я медленно прошёлся к стойке, заказал себе глинтвейна и подошёл к нему.
– Всем лучше держаться подальше от корректоров. А мы… да одного того, что мой отец взял жетон, уже достаточно, чтобы упаковать нас и забрать в места, где тростниковые волки будут казаться добродушными хомячками. Всё познаётся в сравнении…
– Без. А зачем он мне? Я заключения от руки пишу, а с ноутом таскаться нужно.
– Не спотыкайся, – вдруг сказала Гадалка Вербе.
В.: А кто придумал и установил эти правила?
Я двинулся вперёд, проваливаясь ногами в снег и стараясь защититься воротом куртки от порывов ветра, бившего меня в лицо мириадами острых снежинок. Краем глаза я вдруг заметил в лесу, за деревьями, какое-то движение, но, когда я повернулся, там ничего не было. Показалось, решил я, но шёл дальше на всякий случай очень осторожно – и, как выяснилось, не зря. Тропинка здесь закончилась – или я её потерял, – и под ногами постоянно оказывались какие-то провалы, коварные скользкие русла дождевого смыва и брёвна, о которые я спотыкался и летел в снег, разбивая лицо в кровь.