– Я это ценю, – сказал я, достал из бумажника ещё одну банкноту и положил на стол. – Вам больше нечего рассказать?
Клочко сразу почувствовал, что с ним что-то не то. Поза, в которой этот человек сидел, раскоряченные ноги в больничных штанах, под странным углом вывернутые плечи – всё это было неуловимо неестественно, но требовалось время, чтобы уловить каждую конкретную деталь. Правое плечо было отведено назад, а левое прижато и поднято; на левой ноге босые пальцы, причём только три, дёргались то вперёд, то назад, в то время как два других упирались в пол. Шея при раскачивании человека подворачивалась под таким сильным углом, что больно было смотреть – на правой ягодице, просматривавшейся под натянувшейся штаниной, пульсировала мышца, как будто её то сводило судорогой, то отпускало.
– Или вот – «Отсосу за еду». Тоже отличное название для гёрл-бэнда.
– И за солдатские жетоны вроде того, что ты мне показывал?
– Кто идёт? С вами что-то случилось? – спросил я.
– Нет. И не собираюсь. Чего это мне к нему идти?