Первой добежала до меня самая большая, пыхтя и глухо рыча, роняя вожжи тягучей грязной слюны. Прыгнула сходу, но скатилась обратно – огромные зубы щелкнули уже в метре от моих ботинок. Затем прыгнула вторая, третья, но тоже бесполезно.
Что-то плеснуло у самого борта, я перегнулся, чуть испугавшись, и вдруг увидел круто изогнутую черную блестящую спину с маленьким плавником, мелькнувшую у самого буруна, который кипел по носу шхуны. Дельфины. Целая их стая, шесть или семь, мне никак не удавалось посчитать. Они играли, пересекая путь судна, подныривая один под другого, вырываясь вперед и снова приближаясь. Время от времени один из них невысоко выпрыгивал из воды, возвращаясь в нее совершенно бесшумно, ловко до ощущения полного неправдоподобия.
– Тогда на торг с неграми он тебя нанял. Из другой обоз, не из Нова Фактория. А теперь ты не помнишь. Дом помнишь, меня помнишь, а как из дома до этот край дошел – не помнишь. Так?
Я представил себя в обществе многочисленных пятнадцатилеток и решил, что долго я там вряд ли протяну.
На обочине дороги, вытянув ноги и шею, лежал труп гнедой лошади. Только сильно не весь, а здорово объеденный. Белые ребра частично были еще на месте, а частично валялись вокруг. Мяса на туше почти не оставалось, а то, что еще можно было обгрызть, как раз и грызли крупные твари весьма мерзкого вида. Нет, это не волки…
– Неисповедимы пути Господни, и лишь одному Ему ведомо, что должно существовать, а что нет, – с явной усмешкой ушел в благочестие брат Иоанн. – Другое дело, что Господь не препятствует людям восстанавливать Закон своими руками и с Его благословения. И если люди это делают, то такие места исчезают.