— Послушайте, это же сокровище, это же уникальная, неповторимая… Их же можно пересчитать по пальцам одной руки. Вы не можете доверить мне такое, такое…
Вот теперь их проняло. Несколько мгновений люди просто не могли понять, о чём я говорю. Затем они не могли поверить, что я говорю это всерьёз. Затем шок, возмущение, недоверие начинают бестолково и суетливо метаться по помещению. Я брезгливо морщусь. Эль-ин, несмотря на внешнюю несдержанность, никогда не позволили бы себе подобное. Наши эмоции всегда являются по меньшей мере произведением искусства, даже когда они используются в качестве орудия. Парадоксально, что именно арры, так много внимания уделяющие самоконтролю, на практике весьма поверхностно управляют собственным сознанием. Но даже они весьма выгодно отличаются в этом плане от остальных людей.
— Тем не менее я с большим нетерпением жду возможности говорить перед Конклавом.
— Защищая меня? Ещё как атакует. — Выпускаю сен-образ, позволяя циничной иронии чуть затронуть щиты Нефрит. — И не стоит так откровенно желать мне смерти, арр-леди. Вы и представить себе не можете, насколько печальные последствия будет иметь подобное происшествие для всех нас.
Ням-ням. Надо привести образец этого растения на Эль-онн. Будет пользоваться большим успехом.
Леденящее разум восхищение, так тесно переплетённое со страхом, что их уже невозможно отличить, поднимается из того уголка души, который я считала уже давно мёртвым. Миллионы нервных окончаний, молчащих уже больше пяти лет, вдруг оживают, посылая волны обжигающего холода (жара?) по затвердевшей вдруг коже. В глазах темнеет. Моё тело реагирует прежде разума, испуганно отшатываясь в сторону.