Кровь из раны на виске уже не сочилась, а сама рана затягивалась буквально на глазах. К юноше подошел Семен и тоже присмотрелся.
Монашка поджала губы и с достоинством удалилась.
— Стоять, — прошипела Дашка, обогнавшая его на половину лестничного пролета.
Как только они удалились, юноша начал осматриваться. Экспозиция Абрама Гедеоновича за десять лет практически полностью обновилась. Изменился и интерьер — как внутренний, так и внешний. Окна были пластиковые, на них жалюзи, на стеклянной двери висела табличка «Закрыто». Сквозь дверь была прекрасно видна улица с редкими в этот ранний час прохожими. «Такие ценности и за стеклянной дверью», — мелькнуло в голове юноши. Валентин подошел поближе, пощелкал пальцем по стеклу и сразу понял, что оно бронебойное. В этом он знал толк. Да и жалюзи, хоть и производили впечатление пластиковых, оказались железными. Визг тормозов привлек его внимание. У супермаркета на противоположной от лавки стороне улицы затормозил роскошный «феррари», из которого вышел худощавый паренек с длинными волосами, забранными на затылке красной резинкой, и начал озираться. Одет юнец был с иголочки.
— Не волнуйтесь, — успокоил ее стажер, — мы здесь подождем.
— Кажется, уже взял, — пробормотал Валентин, покосился на пакет, в котором лежала игрушка, и решительно затолкал в него папку с делом Женьки. — Все, поехали. Тетя Лера, наверное, уже заждалась. Я ей обещал, что приеду и вас привезу. А я привык держать слово.