Кабинка чем-то напоминала артистическую гримерную. Кресло возле большого зеркала во всю стену, куча склянок с мазями на подзеркальнике, кисточки, пудра и прочая парфюмерная бурда на столике, в которой юноша ничего не понимал.
Из глубины заповедного леса до них донесся быстро приближающийся рев двигателя. Судя по скорости нарастания звука, кто-то гнал с бешеной скоростью, причем без глушителя. Скоро они увидели лихача. Из чащи леса, перепрыгнув через бревно, выехал самый натуральный байкер на шикарном «харлее» и, сделав лихой вираж между деревьями, затормозил около Абрама Гедеоновича, подъехав практически вплотную. На байкере, как и положено, была черная кожаная куртка в заклепках, черные кожаные брюки, того же колера сапоги и, разумеется, черный, блестящий шлем. Перчатки на руках тоже были черные. Валентин залюбовался изображением волка на боку «харлея». Могучий зверь был запечатлен в стремительном броске. Из оскаленной пасти капала слюна, а горящие лютой злобой глаза заставляли невольно поежиться. Байкер слез с мотоцикла, скинул защитный шлем, схватил Гедеоныча в охапку и начал тискать в своих медвежьих объятиях.
— Дядя Ваня, да я просто за хлебом… — слегка растерялся юноша.
— Я рад за него, — облегченно выдохнул Эльгард.
— Там, в «девятке», был еще один в капюшоне и с бородой.
Девушка прошла на кухню. Там тоже было пусто.