Позволяю наивности и лёгкому интересу слететь с меня, едва взмахнув полупрозрачными крыльями. Склоняюсь над бледной Нефрит, тщательно формирую сен-образ так, чтобы они могли если не увидеть, то хотя бы почувствовать моё извинение.
Вииала усаживается на пол в позе концентрации, выжидательно замирает. Мать клана (это совершенно точно Мать клана, а не просто старая подружка Дар, некоторое время повращавшись в политических кругах, начинаешь разбираться в подобных нюансах) разрешающе кивает. Генохранительница закрывает глаза, на прекрасном лице появляется выражение отрешённости, предельной собранности. Что-то происходит. Что-то важное. Древнее. Могущественное.
Она непознаваема. Она настолько невероятна, что вместить её в любой материальный носитель, в тысячу материальных носителей, невозможно. Мы думаем, что Эль — наше порождение, коллективное творение наших разумов, что она зависит от нас. Когда-то так, возможно, и было. Когда-то, когда сеть мысленных связей впервые окинула себя взором и с непосредством компьютерной системы, вдруг обнаружившей собственную разумность, принялась бомбардировать вопросами собственных нечаянных создателей. Ох и весёленькое же времечко пережили тогда мои предки!
Через несколько часов напряжённой умственной деятельности мир начинает расплываться перед глазами. Когда всё кончится, устрою себе недельную, нет, месячную спячку. Может, тогда прекращу падать при малейшей нагрузке.
Бросает взгляд на Аррека, на меня и снова на Аррека. Усмешка становится шире, уши приподнимаются. Что он там вычислил? Об арр-Вуэйне я ещё ничего не говорила!
— Вообще, в каждом твоём жесте, в походке и наклоне головы чувствуется та же выверенная экономичность, грация хищника, не желающего терять даром ни одной калории. В сочетании с импульсивностью и разорванностью движений вене это производит странное впечатление. Страшное.