– Дед, а ты что думаешь? – уважительно спросил у старика бригадир.
Эстефания занимала целых пять комнат, обставленных с кричащей роскошью. Никакой синтетики, только натуральные материалы и ручная работа. Женщина, чьи репортажи в среднем имели рейтинг до полутора миллиардов просмотров, могла позволить себе все самое лучшее.
– Внимание, соединение! Поздравляю вас с завершением первого этапа! – Перри сделал короткую паузу. – А теперь о главном. Через час Метида выйдет из за Юпитера, и мы попадем в поле зрения вражеских сенсоров. О которых мы ровным счетом ничего не знаем! Поэтому, начиная с настоящего момента, и до моего особого распоряжения, объявляю режим строгого радиомолчания. Все сенсоры переключить в пассивный режим, оставить включенными только критичную для жизнеобеспечения электронику, реакторы перевести на минимальный уровень. Будем изображать скалы, господа!
Аш-Шагури посмотрела на голограмму, словно пытаясь увидеть движение красных отметок. На компьютерной модели они висели неподвижно. Жаль, что так же их нельзя остановить в реальном мире. Салия снова потерла виски, как всегда от нервного напряжения у нее начиналась мигрень.
Анри переключился на индивидуальное управление башнями, указывая им летевший впереди АКИ. Он касался кончиком пальца башни на схеме фрегата, и тянул воображаемую линию к выделенному истребителю. Повинуясь этому движению, башни приходили в движение, чуть доворачивая в указанном направлении, чуть чуть, на десятые доли градуса шевеля длинными толстыми стволами.
Температура лазеров на схеме обозначалась цветом башен, чем краснее, тем ближе подходила она к критическому уровню. И большая часть расположенных на носу корабля орудий уже алела предупреждающим, тревожным цветом.