— Не расходиться, — шикнул на пехотинцев граф и обернулся ко мне: — Себастьян, вы что думаете?
— Вот, — снял с пояса фляжку тот и предупредил: — Последнее.
Вот только на абордаж происходящее походило меньше всего. Никакой суеты, никаких криков. Не стучат по палубе каблуки тяжелых башмаков, не надрываются боцманские трубки. И даже лязг оружия стих, и теперь слышался лишь вой раненого человека.
Совсем молодой темноглазый парень в потертой одежке, увлеченно подрезающий ногти зловещего вида кинжалом.
— Ох… — стиснул кулаки граф. — Если мы не успеем отсюда убраться…
— Пошли! — поторопил писаря Молт и заскакал по лестнице, перепрыгивая через две стоптанные ступеньки за раз.