Тем вечером Тристран поужинал остатками сухого хлеба. Звезда не ела ничего. Она настояла, что нельзя оставлять больного единорога, и Тристрану не хватило духа ей отказать.
– Некоторые высказались за то, чтобы пустить тебя в деревню сегодня утром, – вставил слово преподобный, – а другие предлагали подождать до полудня.
– Полагаю, вы расскажете о себе? – предположил лохматый человечек, пока они сидели на земле и чаевничали.
Ближе к вечеру кучер закричал: «Тпррр! Деревня Дырквилль!» и остановил карету у обветшалого трактира, выстроенного на каких-то руинах.
Тристран отставил свою деревянную чашку с чаем и оскорбленно встал на ноги.
Звезда побледнела, как облако, и сильно дрожала.