Тристран шел рядом с единорогом, неся на плече костыль своей спутницы, который он продел в ручку чемоданчика. Странствие не сделалось для него легче, хотя звезда и ехала верхом. Тогда юноше приходилось шагать медленно, чтобы не обгонять хромавшую девицу; теперь он старался, напротив, не отставать от единорога, боясь, что, если всадница вырвется вперед, цепь меж ними натянется, и звезда упадет на землю. Желудок Тристрана негодующе бурчал. Юноша только теперь начинал понимать, насколько же проголодался; вскоре он уже не мог думать ни о чем, кроме своего голода. Тристран будто превратился в сплошной голод, окруженный тонкой оболочкой плоти, зачем-то идущий и идущий вперед на предельной скорости…