Привычное воинское обращение подчиненного въелось намертво в мозг отставного штабс-капитана.
Задняя нога, впрочем, как и передняя, у сорокалетнего ученика отсутствовала полностью. Матушка-природа, к сожалению, не предусмотрела такую коллизию и ограничилась одной-единственной парой. Но молодой тренер на эти мелочи внимания не обращал – методика занятий включала в себя и стандартные фразы, которые въелись в подкорку намертво.
Допотопный парикмахерский инструмент вновь причинил боль. Возмущенный вопрос родил идею.
– Барин, простите Христа ради! – бормотал напуганный кучер, трясущимися руками дергая за ручку. – На прошлой неделе ось поменяли, ума не приложу, как оказия случилась.
В кабинет с радостной улыбкой вошел Степан Ерофеев. В сорокалетнем мужчине, высоком, жилистом, с благородной сединой на висках, только глаза выдавали бывшего полицейского: цепкие, выхватывающие любую мелочь. Переквалификация из сыскаря в контрразведчика по финансовым вопросам давалась ему нелегко. Но именно здесь проявлялся в полной мере один из основных постулатов сыска: каждое преступление оставляет финансовый след.
Мир стал другим. В этом мире появились боль и несправедливость, но исчез страх – он ушел вместе с детскими играми и спешно покинутым городком.