Настя сделала вид, что ничего не знает о самоубийстве матери Юры Петракова.
— У меня этот мерзкий привкус пива до сих пор во рту стоит, — пожаловался он жене. — А запах чеснока, кажется, всю одежду и кожу пропитал. Все-таки Лев — чудовищный солдафон с ограниченным кругом интересов, просто не представляю, как мы сможем длительное время с ним общаться.
— Да ничего, просто по-соседски заглянем, не каждый же раз их разносолами угощать.
Гриша высвободился из материнских объятий и снова потянулся к книгам.
— В отношении к детям. Виталий безропотно отдал мне Максима, не претендовал на общение с ним и на участие в воспитании. Он вообще сыном не интересовался. Надеюсь, Максим не затеет судебную тяжбу с тобой по поводу прав на Алинку, станет просто платить алименты и оставит вас в покое. Не хочется, чтобы девочку травмировали судами и дрязгами между родителями, у нее и так сейчас трудный возраст.