— Ей никого не жалко, она бессердечная, — уверенно повторила Линда то, что уже говорила раньше. — И глаза у нее такие, что сразу видно: она только о работе думает.
— Ну да, отдохнет она, дожидайтесь! — оглушительно расхохотался Лев Сергеевич. — Небось завтра с самого утра помчится к Леньке внука забирать, чтобы Ленька с женой от ребенка отдохнули и собой занялись. Или Маринкиных девчонок потащит культурно развиваться. Или саму Маринку в какой-нибудь фитнес-шмитнес наладит.
Убийство Валерия Стеценко так и повисло нераскрытым. Надо отдать должное оперативникам Центрального округа — Николай Селуянов всю душу из них вытряс, но ни одного доказательства причастности к этому убийству Геннадия Антоновича Кузьмина так и не нашли. Главная надежда была на бомжей из Грохольского переулка, но по фотографии они Кузьмина не опознали — темно было, да и спросонья они, и нетрезвые. Так бывает достаточно часто: оперативники и следователи точно знают, кто убил, как и за что, а доказательств, которые могут быть приняты в суде, нет. Ну нет их — и все тут. И преступление считается нераскрытым, уголовное дело приостанавливается, а виновный счастливо и благополучно пьет коньяк и курит дорогую сигару.
— Как вы нашли меня, Борис? — спросил он, потом усмехнулся и добавил: — Я спрошу по-другому: как ты нашел меня, Сашенька? Впрочем, это неважно. Ты все равно скажешь мне неправду. Самостоятельно ты сделать этого не мог, тебе кто-то помогал, по-видимому, человек из милиции или из ФСБ, я угадал?
Нельзя сказать, что эти вопросы мучили и терзали Екатерину Крамареву. Ей было все равно. Только ужасно противно. И вот это равнодушие, смешанное с отвращением, и пугало ее больше всего.
— Я прекрасно знаю, что у тебя, — отрезал Стасов. — Срочность тоже надо понимать разумно. Три-четыре дня у тебя есть, как раз успеешь закончить. Одним словом, приезжай, я тебя введу в курс дела, и начнешь готовиться.