— Гадость, конечно, но все равно лучше, чем ничего. А вот булочка вкусная, попробуй.
Ардаев широко улыбнулся и невольно залюбовался собой. Красота! Нет, подружку решительно пора менять, с такой улыбкой он теперь может рассчитывать кое на что получше тридцатитрехлетней засидевшейся в девках актрисульки.
— Вы разговариваете со мной так, словно мы давно знакомы, — заметил он. — А ведь мы с вами видимся впервые.
Из агентства в тот день Валентина вернулась разочарованная и расстроенная и вечером поделилась своими сомнениями с Ниной Сергеевной, подробно описала встречу с Каменской и пожаловалась на Стасова, который сначала кивал и обещал, что все будет в лучшем виде, а потом поручил Валентинин заказ какой-то грубой старухе.
— Да-да, проходите, — Настя сделала приглашающий жест рукой, — я вас жду.
И Евгений задорно расхохотался, сверкая отлично сделанными металлокерамическими зубами. «Нет, он не убивал, — подумала в этот момент Настя. — Не то чтобы он не мог, может кто угодно. Но ему просто незачем это делать. В нем нет ни капли ненависти к отцу, да что там ненависти — даже неприязни я не чувствую. Ни разу за весь разговор он не назвал Дмитрия Васильевича отцом. Только папой».