— Больно мудрено. Ты уверен, что такой механизм реален?
Его попытка сменить тему выглядела отчаянно неловкой, и любой воспитанный человек отступил бы и перестал задавать неудобные вопросы, но Сорокины не могли себе этого позволить. Они должны были «добить» тему до победного конца во что бы то ни стало.
— Разве такое можно забыть, — сказала она печально. — У меня все лица до сих пор перед глазами стоят, хотя столько лет прошло.
— Да мы уже вчера снимались, — с улыбкой сказала Настя.
Ардаев мечтательно улыбнулся. «Сладкую жизнь» Феллини он впервые увидел в семьдесят восьмом году на закрытом служебном показе, и именно этот эпизод особенно остро кольнул его тогда: если журналисты могут ТАМ задавать такие вопросы, то до какой же степени другой у них менталитет и насколько же другая ТАМ жизнь! О том, что в Западной Европе жизнь не такая, как в Советском Союзе, он, конечно же, прекрасно знал, это знание было частью его профессии, но все равно «Сладкая жизнь» не то что перевернула его представления, нет, а осветила эту другую жизнь каким-то новым светом.
— Почему вы так уверены, что я никого не найду и ничего не узнаю?