Валентина, как ни напрягала слух, ничего не услышала, но через пару минут действительно раздались звуки, свидетельствующие о том, что где-то открылась дверь и кто-то в шлепанцах бредет в сторону кухни-столовой. Этот «кто-то», как две капли воды похожий на Елену, только не темно-рыжий, а жгучий брюнет, возник на пороге с всклокоченными волосами, в джинсах и с голым торсом.
Значит, дом — типичная «сталинка», вход в подъезды со двора, а со стороны улицы магазин итальянской сантехники, турфирма, книжный магазин, пиццерия. На противоположной стороне фитнес-клуб и…
— Лада говорит — дарил, а там кто знает, — усмехнулся Алексей. — Девушки частенько привирают, преувеличивают интенсивность ухаживания, уж нам ли с тобой не знать.
— Нет, — Настя снова полистала свой блокнот, — тебе не кажется. Были два комитетчика, которые торчали в больнице до самого конца и очень переживали за мальчиков, потому что все случилось у них на глазах. Это именно они кричали в мегафон, чтобы ребята вернулись к берегу, и напугали мальчишек.
Они обошли несколько магазинов, выбрали то, что Алексей хотел бы подарить жене на пятидесятилетие, Настя все это примерила, от чего-то отказалась, с чем-то согласилась, и они пошли в ресторан обедать, чтобы не спеша все обсудить и принять согласованное решение, которое устроило бы обе стороны.
Витя погиб двадцать шесть лет назад, боль давно утихла. Да если уж совсем честно говорить, не была эта боль убийственной. Ангелина точно знала, что Вилен, конечно, переживал смерть сына, но потом вздохнул с облегчением: можно было вернуться к прежнему, такому любимому образу жизни. Да и сама она не так уж горевала. Сын был ей в тягость, и от горя она оправилась даже быстрее, чем ожидала сама. Не нужен ей был ребенок, ну совсем не нужен! Горе, конечно, огромное, но его оказалось так легко пережить… Просто удивительно.