— Мы должны довести дело до конца, иначе не сможем уважать сами себя. И не забывай, речь идет не только о политических амбициях Максима, но и о нас с тобой. Нашей жизни это тоже касается.
— А как же мне с тобой прикажешь разговаривать? — удивленно откликнулась Линда. — Ты сам ничего не можешь для себя сделать. У тебя ноги стерты, а ты не догадаешься пластырь приклеить, ждешь, пока я все куплю и все устрою. Ты — моя любимая деточка, — нежно добавила она, целуя его в висок.
Они терпеливо ждали, прошло минут тридцать, и из семнадцатого кабинета вышла полная дородная дама с «халой» на голове и в блузке с блестками. В руках у дамы был небольшой кошелек. Настя легонько ткнула мужа локтем: внимание!
— Я сказала «нет»! — отрезала Линда. — Посмотри, как там они, не собираются уходить? Счет еще не просят?
— А просто так. Любопытно. И потом, я же вернусь в Москву, выйду на работу, меня будут спрашивать, как там, в Южноморске, стоит ли сюда ехать отдыхать. Хочу иметь возможность дать полный отчет. У нас народ, сама понимаешь, — бюджетники, на Турцию с Грецией не у всех денег хватает.
Он легко коснулся ее руки, и Валентина обмерла. Неужели?! Неужели все сбывается?