Как ни странно, но, услышав эти слова, Настя Каменская сразу повеселела. И успокоилась.
Хан в первый момент онемел, потом долго откашливался.
— Смотря какого, — улыбнулся Стасов. — Что за человек?
Он перевел взгляд на лицо матери, улыбающееся с фотографии, и снова перед глазами встали страшные видения: мама мечется по комнате, пытаясь спрятаться от пьяного Стеценко… мама ползет по полу в сторону двери, и кругом кровь, много крови… мама лежит в прихожей, с головой накрытая простыней, а вокруг стоят чужие люди, что-то делают и записывают…
— Разумеется, это Людмила Леонидовна. По-моему, никаких сомнений быть не может.
— Правильно, — кивнул Алекперов, — Лариса сначала забрала тебя, а потом поставила вопрос перед куратором. Дескать, ребенок теперь со мной, и мне стало трудно выполнять свои обязанности. Да, кстати, тетя Аня — троюродная сестра твоей мамы.