— Чего же они бегут? — не понял Андрей. — Нравится не нравится, а имение-то все едино здесь. Доход с него, люди с него. Удерешь — гол как сокол останешься.
Однако уже ближайшие указы царя показали, что тот намерен проводить свою волю хоть и с молитвами, но твердо и последовательно. Иоанн не стал устраивать немедленного вселенского аврала и переворота обычаев везде и сразу. Он объявил, что выделяет в государстве своем особый удел, опричь прочих, в котором жить надлежит по правилам новым, простым и честным: общий закон для всех, общий суд для всех, общее равенство пред царской волей и служба ратная тоже общая, для всех — от князей и до детей боярских по одному разряду. А кому обычай новый не по нраву — тот волен выехать со своих уделов в земли земские, соблюдающие обычай старинный, местнический. Поместье же оставленное царь обязался либо в казну за честную цену выкупить, либо наделы равные в другой волости нарезать.
— Конечно, — опять переглянулись братья. — Светлица темирюковская пустая ныне стоит. Там можно все и сотворить.
— Знамо дело, мой, — оглянулась через плечо женщина, поднялась, взяла с подоконника и встряхнула, расправляя, платье. — То вам, мужикам, сего не в жисть не угадать. Мы же своих детей завсегда точно знаем.
— Разворачивай сотни и через проход встреч татарам бей. Мы следом выйдем, соседям поможем.
— Да вот с сыновьями твоими мы на любовь гадали. А нагадали татарский набег через две недели.