— Нет там никакой тайны, — отмахнулся Андрей, попивая терпкое вино. — Три бочки с порохом под ногами у басурман подорвал, вот и вся тайна. Для твоего дела хитрость бесполезная, потому как закапывать порох надолго не выйдет, отсыреет. Во многих местах многими людьми такие мины закладывать не получится: кто-нибудь да проболтается, татары настороже будут. Опять же, огнепроводные шнуры горят долго, и для успеха дела басурман на заминированное место нужно сперва заманить, потом удержать, пока не шарахнет. И хорошо бы толпой заманить, поодиночке ведь куда проще из пищали и лука отстреливать. А они ведь тоже не дураки, два-три раза попадутся, потом осторожничать начнут, присматриваться. Чуть замешкаются, и все, порох без пользы сгорит.
И Зверев с наслаждением снова вытянулся на травяном тюфяке. Но уже через мгновение — как ему показалось — братья Басмановы попытались осторожно его растолкать.
С ледоходом хозяин, конечно, загнул — но в Москву князь Сакульский вернулся только к Рождеству. Три недели прождал возможности встретиться с царем, пока не был приглашен на пир, после которого Иоанн и поманил его с собой.
Басманов явно не сильно огорчился отказу Зверева. Да оно и понятно: лишний человек у трона, да еще такой, которого царь слушать станет — это власть, у всех прочих опричников отнятая. Хоть и полезный человек, но по придворным правилам — все едино конкурент.
— По-доброму служба движется, Алексей Данилович, — кивнул, приподнявшись, пушкарь. — Стрельцы к воротам и на пристань в срок выходят, зелья полный погреб забит, жребия и ядер бочек два сорока в готовности стоят. Не извольте беспокоиться.