Рязанский боярин только вздохнул. Но перечить князю не посмел.
Поколебавшись, Андрей решил, что холоднее все равно не станет, отворил окно, откинул изнутри крюки створок, толкнул ставни наружу. Комнату тут же залило светом — после мрака коридоров даже пробивающееся через снег серое свечение показалось ослепительным. Князь увидел, что лошади все еще топчутся на улице. Правда, в десять нар рук холопы уже расчистили больше половины двора и вот-вот должны были завести скакунов в конюшню. Пахома среди работников не было.
Этот жест отвлек внимание Зверева от главного. По русскому обычаю жену хозяина гостям целовать разрешалось, это его не смутило. Смутило то, что хозяин на пирах всегда хвастался супругой уже после изрядного подпития, а никак не сразу у порога.
— Ты не ангел, княже, — не выдержав, вскочил и повернулся к нему царь. — Ты бес, ты бес бесстыжий!
Разумеется, можно было добраться и по рекам, всего с одним волоком — но, хотя внутренний путь и казался десятикратно короче, шел он все время против течения да по нешироким рекам, так что еще неизвестно, вышло бы это быстрее или дольше. Но уж многократно дороже — это точно. Бурлаки и амбалы с переволоков за «спасибо» не работают.
Лицо показалось знакомым, но где именно он встречал этого человека, Зверев вспомнить никак не мог.