— Тихо, люди кругом! — через минуту спохватилась наместница, отпихнула Зверева, чинно вошла из сеней в дом. В горнице скакал на палочке, украшенной конской головой, совсем уже большой, пухлый, крепкий и розовощекий Виктор, что приехал на новое место младенцем — а ныне уже бодро и умело махал деревянной сабелькой с залитой свинцом рукоятью и игрушечным копьем — если так можно назвать самую настоящую, не раз попившую крови отцовскую сулицу. Тут явно чувствовалась рука Пахома, готового дать мальчику нож вместо погремушки прямо в колыбель.