— Да говорю же тебе, Андрей Васильевич, он таковой не один! — тоже повысил голос хозяин дома. — Боярин Колычев тоже удрал, бояре Пухов, Тетерин, Сарохозин. Да чего бояре? Князья Глинский и Береметев убечь пытались, князь Бельский дважды к полякам съехать хотел, князья Фуников, Курлятев… Государь серчал сперва, Курлятева в монастырь сослал, Фуникова туда же. Опосля отошел, помиловал. Прочих же только ругал словами непотребными, клятву новую о верности взял, крест целовать заставил, да поручителей истребовал. Побегли, ровно мыши от кота. А всех ведь, княже, в поруб не загонишь. Кому тогда службу нести, коли все по порубам распиханы? Посему и милостив государь безмерно. Словесами ругает, а кару на непослушных не обрушивает. Бояр Михайло Репнина и Юрия Кашина я заловил, княже. Признались оба прилюдно, что по поручению Андрея Курбского они рать нашу полякам сдали, навели нехристей на православный люд. Так и их государь лишь на покаяние отправил. Хотя, скажу, душегубства на себя бояре брать не стали. Не они воеводу Шуйского, стало быть, смерти предали. Нашлись и иные кровопийцы.