— Я же не татарин, от набега до набега жить. Земля русская вечна, вот на века и мыслю.
Пахом, похоже, просто закрыл воспитанника собой, упав сверху, едва того сбили с ног. В первый миг Зверев подумал, что у него отрублена голова — бармица была откинута, шею пересекала глубокая рана. Но едва дядьку перевернули — тот слабо застонал.
— Законы новые, по коим опричные земли живут, я принял, дабы кровопролития междоусобного избежать на веки вечные, — недобро прищурился Иоанн. — Отказаться от сего грех куда более тяжкий, нежели вовсе без покаяния жить! Ибо кровь, что избежать мог, но не избежал, моим проклятием станет.
— Ты хочешь меня убить, князь? — По изможденному лицу Иоанна было невозможно понять, шутит он или нет. — Зачем тебе столько воинов?
Тын-н! Тын-н! Тын-н! Тын-н! — басовито запела тетива. Князь не стрелял уже больше года — но вбитые дядькой за много-много лет навыки въелись в плоть и кровь и уже не нуждались в постояных тренировках.
— Татары Венев прошли! — выдохнул мужичок. Как теперь понимал Андрей — дозорный.