— Вот и вернулся, — поцеловал ее соленые глазa князь. — Траур можешь снимать.
— Погоди, так нам по дороге! — встрепенулся Михаил Иванович. — У тебя ведь у Свияжска надел отрезан?
Но это оказались не татары. Это возвращались боярские сотни князя Хованского. Влетев под защиту гуляй-города, боярские дети сбросили с седел на землю несколько басурман в богатых цветастых халатах.
— Поезжай в монастырь, верни митрополита на святительское место, — подвел итог Иоанн. — Хочу, чтобы митрополитом он был! Сам видишь, кроме тебя, будь ты хоть трижды колдун, сие исполнить некому. Иерархи церковные его свергают, слуги мои верные его ненавидят. Мне же от него прощение и благословение получить надобно. По совести благословения, искреннего. На каковое, кроме Филиппа, никто не способен. Поезжай, хочу в службу новую на кафедре Успенского собора его видеть. Где людишки ничтожные святого опозорить пытались, там пусть и служит для их вящего позора.
— Не надо мне рублей, — снова прижалась к нему Поля. — Только бы ты целым вернулся.
— Этого я знаю, сие царевич Ширинбак. Мы с ним двенадцать лет назад за полон торговались.