— Ты ведь ее тоже понимаешь? — потихоньку уточнил у меня Рауль.
— Слышал, — без энтузиазма откликнулся капитан-лейтенант, которому совершенно не хотелось будоражить непонятными приказами матросов. — Как прикажете.
Неуклюжие и медлительные мертвецы преобразились в один миг. Глаза заполыхали призрачным багрянцем, удлинившиеся ногти превратились в настоящие когти, да и зубы в перекошенных ртах стали куда острее, чем прежде. Спущенные с поводка бесы, впитав расплесканную темным сотником силу, почуяли теплую кровь, и решившиеся на вылазку горожане оказались погребены нахлынувшей со всех сторон толпой неупокоенных. Сильных, быстрых и очень, очень голодных…
При моем появлении экзорцисты было встрепенулись, но, так и не промолвив ни слова, моментально успокоились. Амбал в сером сюртуке, слишком узком из-за пододетой под него кольчуги, тут же распахнул тяжелые створки дверей, и мы прошли внутрь.
— Вот оно как, — поцокал языком я, чувствуя, как поддетая под кожаный плащ рубаха начинает пропитываться потом. — А постояльцем «Ржавой кирки» ему бывать не доводилось, случаем?
Кого стоило опасаться, так это лучников. Но лучники мертвецам не страшны, а Густав Сирлин твердо решил не лезть сегодня на рожон. Разделить судьбу уничтоженного защитниками города Высшего ему хотелось меньше всего.