— С дороги, канальи! — крикнула Серрет на местном наречии. Люди отступили, а потом повалились на землю; перекатываясь с боку на бок, они начали громко кричать что-то. — Мы должны уйти через ворота. У нас нет другого выхода. Ты видишь их, Перепелятник?
Голос мага снова растаял в морском прибое. Никто не ответил на зов. Прошло ещё время. И вдруг Джед заметил, что самая высокая башня острова меняет форму, казалось, у неё выросла рука. Больше всего на свете Джед боялся подобной магии: в этом искусстве пернатые змеи превосходят даже людей. Но прошло ещё время, и он с облегчением понял, что это всего лишь иллюзия. То, что он принял за башню, было плечом Дракона с острова Пендор, который решился, наконец, восстать с ложа и встретить врага лицом к лицу.
Джеду показалось, будто эти слова, подобно свету, озарили всё вокруг — действительно, его заманили в замок как в ловушку. Они спасли Джеда от Тени, чтобы сделать его рабом Камня. Потом они впустили бы Тень и сделали бы из Джеда геббета, ибо геббет — лучше, чем простой раб. Коснись Джед Камня, и он навсегда бы потерял себя. Но что-то мешало им. Ведь и Тень не смогла победить Джеда. Но он почти уступил уговорам и только в последний момент остался верен себе. Джед упорствовал, и даже для большого Зла оказалось не под силу завладеть душой, сохранившей волю.
Перед рассветом, когда ещё царила долгая зимняя ночь, Джед вышел на дорогу из Ре Альбы к порту Гонта и пустился в свои долгий и нелёгкий путь. Только днём он достиг порта. Огион снабдил его подходящими для долгого путешествия гамашами, дал льняную рубашку и кожаную куртку — и всё это вместо осскильского роскошного платья — но Джед всё-таки оставил у себя прекрасный господский плащ, подбитый тёплым мехом, на случай сильных морозов. В таком одеянии, без багажа, но с огромным посохом в руке он подошёл к Городским воротам, и стража расступилась перед ним, расчищая дорогу, ибо стоило только взглянуть на Джеда, чтобы понять, что перед тобой маг. Солдаты как по команде отставили копья в стороны и, не задав ни единого вопроса, позволили пройти, а потом ещё долго смотрели ему вслед и видели, как важно шествует он вдоль городских улиц.
Они продолжали идти по высокогорной тропе, что пролегала между Оварком и Виссом. Огион был смуглым, как и большинство жителей этого острова, седым, стройным, сильным и выносливым, как породистый пес. Говорил он редко, ел ещё меньше и почти не спал. Зрение и слух его улавливали любой шорох, любое движение, и напряжённое выражение не сходило с его лица.
— Я согласен, учи меня, — перебил тётку Дени.