Громко, во весь голос, нарушая давящую тишину, Джед произнёс имя Тени, и Тень, шевеля своими ужасными губами, произнесла то же слово: «Джед» — и два голоса слились в одном звуке.
— А почему не носишь кинжал? Боишься драки? — сказал матрос по имени Скиор.
— Ну что ж, так и надлежит жить порядочному человеку.
Когда гнев оставлял Джеда, и он спокойно мог смотреть на мир, то рассудок подсказывал ему, что Морион — не соперник, что думать надо о другом, и тогда работа спорилась в его руках, тогда учение и совершенствование в искусстве магии шли легко и непринужденно. К концу лета учёба стала уже не столь строгой, и теперь оставалось больше времени для спорта: магические гонки на лодках, фестиваль иллюзионистов в Большом Доме, а по вечерам — игра в прятки, где все были невидимыми, и только смеющиеся голоса бегали по бесконечному парку и пустынным холлам Большого Дома. С наступлением осени, посвежевшие, семинаристы вновь приступили к изнуряющим занятиям, которые так нравились Джеду.
Настороженность старика так и не ослабла со временем. Стоило Джеду подойти ближе, как отшельник тут же бросался наутек, и его грязные белые волосы развевались на ветру от скорого бега. Поначалу старуха тоже пряталась от Джеда за своей кучей тряпья, но когда он лежал в горячке на земляном полу, женщина всё же решилась подойти ближе и долго стояла и смотрела на него, а потом принесла раковину с водой. Когда же Джед приподнялся, чтобы взять посудину, она так перепугалась, что выронила раковину из рук; потом старуха заплакала, села в углу и ещё долго рыдала там, вытирая глаза длинными пепельными волосами.