— Они только рады, — усмехнулся Локис. — Странное дело: все будто чуют что-то, а что именно — никто толком объяснить не может. И слухи о войне по городу поползли.
— Ори, бери мальчишку, загони фургон на постоялый двор и возвращайтесь.
— Говорю же: молодой. Не тем местом думает, когда речь о красивых девушках заходит.
И от разнесшегося над городом перезвона туман вздрогнул и начал развеиваться, будто напуганная костром ночная темень. Наваждение схлынуло, кто-то затянул молитвенные песнопения во славу всех Святых, а уже буквально через пару ударов сердца стали видны перебирающиеся через завалы пехотинцы Ланса.
— И куда мы, кстати, направляемся? — отодвинув шторку, выглянул я из кареты.
Сколько провалялся в полубессознательном состоянии — не знаю, но очнулся еще засветло. Собрал остатки растекшейся по телу потусторонней хмари в один коловший холодом комок и схоронил его под сердцем. Потом поднялся на ноги и неуверенно потянулся. Как ни странно, ничего не болело. Отбитая при ударе о стену спина прекрасно сгибалась, перед глазами больше не стояла туманная пелена, а неизменный спутник ритуала изгнания — головная боль затаилась, дожидаясь лучших времен. Не дождешься, сука.