Что же до Древней крови… что ж, с безумца станется тушить пожар лампадным маслом. И я даже знаю, где и как он ее распробовал впервые, до того как вцепился в горло Эдварду-Пустышке. Сунув руку в карман, я нащупал кладбищенскую находку — маленький костяной кружок с выгравированным на нем изображением обнаженной женской фигурки.
Зло сплюнув, племянник повернулся и пошел ловить свою щегольскую шляпу, сносимую ветром вниз по улице.
Город определенно имеет дело с уникальным кровососом. Может быть, даже ничуть не менее уникальным, нежели сам герцог Витар Дортмунд — личность во всех отношениях незаурядная, а местами так прямо парадоксальная.
Ни разу не слышал, чтобы Реджис назвал Квартал Склепов Кварталом. Или, на худой конец, «Домом отсроченной смерти». Всегда только «гетто». Он из тех, кто искренне ненавидит свой дом, но не в силах с ним расстаться.
Я отворил и смерил посетителя взглядом. Это был не Пес правосудия (тот, видимо, остался внизу), а клерк рангом повыше. Длинный плащ из толстой крашеной шерсти скрадывал фигуру. На перевязи, оттопыривая его, висела короткая солдатская шпага, за поясом торчала рукоять пистолета с замком, предусмотрительно обернутым вощеной бумагой — на случай дождя или снега.
— Но вот что интересно, Ангелы не сжигали лавку. Вампиры, работавшие с ними, тоже этого не делали. И даже Ренегат не уничтожал дом, в котором появился на свет. Как, по-вашему, баронесса, кто еще это мог сделать? Какая еще сторона заинтересована?