Я улыбнулся, но обнаружил, что анчинка недовольно хмурится.
— Конечно. И советую тебе не забывать об этом, потому что мужчин, желающих сказать мне такие и более приятные слова, великое множество.
Для вампиров постоянная работа в городе крайне важна. Жизнь легального носферату состоит из сплошных ограничений, даже право свободно покидать по ночам вампирское гетто, то бишь Квартал Склепов, предоставляется только тем, кто имеет постоянную работу и соответствующее свидетельство от Магистрата. Так что в каком-то смысле я мог считать себя благодетелем Тихони.
Кровь и пепел… Разгоняя мысли, я начал ходить взад и вперед мимо пепелища, немало смущая вконец продрогшего подмастерья. Бедолага дышал на закоченевшие руки и выразительно поглядывал в мою сторону, но я не торопился его отпускать.
— Треверсы сами разберутся со смертью Пустышки! — тут же осклабился Конрад. — Проваливай, Ублюдок. Мы сделаем твою работу сами, так что можешь порыдать над своей безупречной репутацией.
— Ну, кто лучший, тут, значит, и не скажешь. Они же здесь, — подмастерье широко махнул рукой, — все заслугами и знаниями друг перед другом да перед клиентами, значит, щеголяют. Колбами меряются, пробирками машут, а сквернословят как… ужас… Даже мой мастер Боббер уж на что честный да спокойный человек, а иной раз, значит, не удержится, выскочит на улицу — и давай соседей чихвостить. Мол, не щелочи у них, а моча ослиная, в розлив купленная, и все такое…