Страшная рана, раскроившая брюхо, не только не мешала ему, но, как обнаружилось, и не кровоточила толком.
Разбросав, наконец, барахло, завалившее вурдалака, я пару раз приколол его шпагой, дабы убедиться, что мерзавец не готовит очередную уловку. В ответ ни стона, ни сдавленного проклятия. Нет даже спазматического сокращения мышц. Иберриец больше не подавал признаков жизни.
Правым пистолетом я прицелился вампиру промеж глаз, левым — в сердце. Ренегат не сделал попытки закрыться руками или отползти в сторону. Игнорируя наставленное оружие, он смотрел мне в глаза, и будь я проклят, если в этом взгляде присутствовал страх. Как бы не так!
Я такое до сих пор видел только единожды.
— Моя моча будет послаще вашего уксуса! — вспыхнул Попрыгунчик, обидевшийся не за себя, а за свое пиво. — Вино… Ха! Сделка, говорю! Потому что так — честно.
Впрочем, я отвлекся, к этому времени второй служака в малиновом плаще приблизился и замер на почтительном расстоянии, как бы невзначай демонстрируя, что его рука лежит на рукояти пистолета, заткнутого за пояс. Повернув голову, я обнаружил, что третий Пес правосудия спешит к нам, уверенно заходя справа. Стражники обкладывали меня, как свора настоящих псов обкладывает на охоте дикого вепря.