2024 © Все права защищенны - BookQuotes.ru
Именно тогда на него и напал Рошфор. Он как будто материализовался из мрака, вынырнул из реки, хотя на самом деле следовал за ним по берегу – с другой стороны парапета, и теперь поднялся наверх по каменной лестнице. Про лестницу Корсо догадался, когда кубарем покатился по ней же вниз. Никогда раньше он так не падал, и сперва ему почудилось, что падение будет длиться вечно – ступенька за ступенькой, – совсем как в кино; но продолжение последовало довольно быстро. Правда, до падения он получил первый крепкий удар кулаком в правое ухо, очень профессиональный удар, и ночь сразу куда-то поплыла, и все внешние ощущения стали пробиваться к нему совсем издалека, как после бутылки джина. Благодаря чему он не почувствовал резкой боли, катясь по каменным ступенькам с острыми краями; приземлился он чуть живой, но в сознании; пожалуй, его даже удивило, что до него не донеслось то самое конрадовское звукоподражательное «splash», которое звучит при падении тела в воду. Абсурдно, конечно, но именно такая ассоциация возникла у Корсо. Голова его покоилась на каменных плитах, ноги – на последних ступенях лестницы. Он глянул вверх и увидел расплывчатый черный силуэт Рошфора – тот, перескакивая через три ступени, мчался к нему.
Просмотров: 7
Лиана Тайллефер дала понять, что визит затянулся. Она проводила гостя до двери и протянула ему руку. Корсо, держа свою папку под мышкой, пожал руку и оценил крепость рукопожатия – поставил ему высший балл. Итак, не было ни веселой вдовы, ни убитой горем страдалицы, не было и равнодушной гримасы («Он был идиотом» или «Наконец-то мы одни, можешь вылезать из шкафа, дорогой»). То, что в шкафу кто-то прятался, Корсо вполне допускал, но это его не касалось. Как и самоубийство Энрике Тайллефера S. А., каким бы странным оно ни выглядело – а странного было много, особенно если прибавить сюда еще и пажа с королевой, а также ускользающую рукопись. Но ему до всего этого дела не было, включая красивую вдову… По крайней мере пока.
Просмотров: 9
Тут разгорелась жаркая дискуссия. Актер, бывший герой-любовник, которому когда-то довелось сыграть роль графа Монте-Кристо в телесериале, – сейчас он пожирал глазами журналистку, – предался воспоминаниям о той своей работе. Надо заметить, что рассказчиком он был блестящим, так что писатели и художник засыпали его вопросами. Потом мы перешли от Дюма к Мишелю Зевако и Полю Февалю и в очередной раз воздали должное бесспорному мастерству Сабатини, которому Сальгари явно уступал. Помню, кто-то робко вспомнил о Жюле Верне, но на него дружно зашикали. Среди неистовых поклонников романа плаща и шпаги Жюль Верн с его холодными, картонными героями был не в чести.
Просмотров: 5
Корсо не ответил. Он провожал взглядом баржи с низкими покосившимися мачтами, они проплывали мимо, между опорами, которые поддерживали всю железную конструкцию. Когда-то на этом мосту звучали шаги Никон – рядом с его собственными. Он помнил, как она точно так же остановилась рядом с художником, может, с тем же самым, как наморщила нос, потому что фотометр был расположен неудобно для нее и свет бил диагонально, слишком сильно, он падал на башни Нотр-Дам. Они купили foie-gras и бутылку бургундского, это и составило их ужин в гостиничном номере. Поели они в постели при свете телевизионного экрана, где разгорались дебаты – из тех, которые просто обожают французы, – в них участвует много народа и произносят много слов. А прежде, еще на мосту, Никон тайком сфотографировала его – в чем и призналась, жуя хлеб с foie-gras; при этом губы ее были влажными от бургундского, и она кончиком босой ноги поглаживала бедро Корсо. Я знаю, что тебе это не нравится, Лукас Корсо, ты злишься, но там ты стоишь в профиль и смотришь на проплывающие внизу баржи, и мне удалось почти что сделать из тебя красавца, сукин ты сын. Никон была еврейкой с большими глазами, из ашкеназов, отец ее в Треблинке носил номер 77843, и спас его гонг в последнем раунде; теперь, когда на экране появлялись израильские солдаты на своих огромных танках, она голая выпрыгивала из постели и целовала экран, глаза ее блестели от слез, она шептала: «Шалом, Шалом» – так же нежно, как произносила имя Лукас… Но однажды она это имя словно забыла. Он так никогда и не увидел ту фотографию, где он стоит, опершись на перила моста Искусств, и смотрит на баржи, стоит в профиль и на сей раз кажется почти красивым, сукин сын.
Просмотров: 4
Его друг присвистнул: Варо Борха – самый крупный библиофил в стране. В его каталог попадало совсем немного книг – зато только самые лучшие; и еще за ним шла слава, что если он хотел что-либо заполучить, то за ценой не стоял. Ла Понте, на которого новость произвела заметное впечатление, потребовал еще пива и новых подробностей. При этом в лице его мелькнуло что-то хищное – как всегда, когда он слышал слово «книга». Ла Понте был, конечно, человеком очень прижимистым и откровенно малодушным, но в чем его никто не посмел бы упрекнуть, так это в завистливости, если только дело не касалось красивой женщины, которую можно было загарпунить. В профессиональном плане сам он вполне довольствовался добытыми без особого риска качественными экземплярами и искренне уважал друга за то, что тот работал с клиентами совсем иного полета.
Просмотров: 11
– Как всегда. Все замечательные книги имеют схожие легенды: от Тота до Никола Фламеля… Однажды один мой клиент, увлекавшийся герметической химией, велел мне отыскать для него книги по списку, составленному Фулканелли и его последователями… И что вы думаете? Мне так и не удалось убедить его, что половина из тех книг никогда не была даже написана.
Просмотров: 7