Старый князь переменился совершенно; оставлены были хлебосольство, серальные утехи, многолюдные и шумные выезды в Первопрестольную и даже полевание по первой пороше. Сочинения Вольтера и Кондорсе вкупе с непристойными гравюрами Фрагонара и Ватто он из своих рук спалил в высохшем фонтане, мраморного Приапа велел закопать по пояс, зато выстроил в Сабуровке новую церковь и при ней школу; вернул к сохе своих псарей, егерей и гайдуков, при великом их неудовольствии и ворчании, но и на ворчание князь отвечал не арапником, как бывало, а кроткой улыбкою, обнажавшей разом обеззубевшие десны. Видя такие перемены, дворня и люди начали сперва поворовывать, а потом уже отчаянно воровать под присмотром сразу сделавшегося нечистым на руку немца-управляющего.