В какой-то момент я поймал себя на том, что перестал подбивать уголки на одеяле. Это было началом моего падения. Необязательность, расхлябанность, инертность вскоре стали обязательными составляющими моего нынешнего образа жизни…
Нимуланы были полными язычниками – тем удивительнее, что в язычество они впали после единобожия. Я записывал их предания в переводе на тунгусский, в коем явно недоставало для того слов и понятий.
А вот и плотно укатанная грунтовая дорога. Ведет строго на юг.
– Ангрбода зла на меня, господин. Я боюсь ее гнева. Она превратит меня в козу.
…После ужина (нынче даже любимое бламанже получилось каким-то пригорелым) Сережа идет к себе в комнату. Можно, конечно, рассказать обо всем другим вождям или хотя бы одному Зиньке. Но Петька и Платон с Денисом тоже считают старые магические книги вздором. Зинька кузенам поддакивает, будто и не брат. Домашний учитель, студент Преполовенский, и вовсе говорит про Сережу, что мальчик живет исключительно в воображаемом мире, а следует быть реалистом, как велит Фейербах. Студент не читал Христиана Розенкрейца. Он не верит, что из обычной золы можно получить золото…
Так… Я тронул Ираиду за руку – она проснулась мгновенно и бесшумно – и приложил палец к губам. Потом показал на диван.