— Меж тем у меня для вас откроются гораздо более приятные перспективы. Мы живем в разных мирах, но многое, как мне представляется, очень схоже… А потому думается мне, что и у вас, и у нас молодой офицер в скромных чинах, не особенно и знатный дворянин и место в обществе занимает столь же скромное…
Пожав плечами, поручик взял у него мешок со скорострелом, закинул лямку на плечо.
— Я не имею права отдавать такие приказы, — ответил полковник сумрачно. — Я просто объясняю вам, какие именно действия в данный момент крайне необходимы для дела. Крайне. Впрочем, если вам нужно полное душевное успокоение и, так сказать, моральная индульгенция, я готов отдать…
Маевский то и дело круто сворачивал, объезжая груды камня и выскочивших посреди улицы людей. По улицам метались охваченные слепой паникой толпы, вопли неслись отовсюду…
— Рад, что вы обо мне столь высокого мнения, — сказал Шорна без улыбки. — Ну что же… — он снова затянул паузу, так что все присутствующие, казалось, затаили дыхание. — Если бы все зависело только от меня, вы бы, драгоценная, уже ехали бы под конвоем на Южный Тракт… Или, в виде величайшей милости, попросту оказались бы вышвырнуты за ворота без всякой надежды вернуться на императорскую службу в каком бы то ни было качестве. К моему несказанному сожалению, события обернулись так, что я в своих желаниях не волен. Вам снова несказанно повезло. Но это, вбейте себе в вашу очаровательную головку, был последний раз. Самый последний. Уясните это хорошенько. Я с вас более глаз не спущу. За любой, самый ничтожный проступок, который другому обойдется в пару резких слов, вы ответите по полной. Клянусь чем угодно. Либо вы станете дисциплинированным работником, либо сгинете в ссылке в глуши. Понятно вам? Я спрашиваю, понятно?
— Нет, — сказал поручик. — Они у нас жили когда-то, но вымерли в древние времена… Может, кентавры попросту хотят жрать? Может, у них какие-нибудь прежние угодья оскудели? Наши далекие предки, как пишут ученые книги, на мамонтов охотились, причем самым примитивным оружием…