— Что, я догадываюсь, вовсе не означает, что здешние дамы поголовно славятся супружеской верностью?
— Вот так, господа мои, — сказал Шорна с величайшим самообладанием. — У нас подобных штуковин нет в натуре, они разве что теоретически писаны… Следовательно, работа цвергов — хотя с тех пор, как они забросили свои города, никто не слышал, чтобы они применяли какие бы то ни было механизмы…
— Они же ничего не взяли, — сказала она, недоуменно оглядываясь. — Все драгоценности целы…
— О чем вы прекрасно знаете… То есть ни тени оправданий у вас нет. Вы просто-напросто проявили совершенно ненужное, мало того, прямо запрещенное удальство. И попали в нешуточный переплет. Собственно, ваш вклад в победу ничтожен. Его просто нет. Этого металлического змея, умевшего превращать живых людей в камни, уничтожили не вы. Вы-то перед ним оказались абсолютно бессильны. Как и перед цвергом, которого пленили отнюдь не вы… За подобное люди познатнее, опытнее и заслуженнее вас прямо отсюда отправлялись под конвоем на юг, а то и в другом направлении, гораздо ближе… — он уперся в девушку тяжелым, неприязненным взглядом: — Вы себе не представляете, как мне хочется самолично взять вас за шиворот и затолкнуть в возок, запряженный отнюдь не лошадьми…
Поручик принюхивался. Попахивало неплохим коньяком.
— Высокий Шорна просил передать, что ждет вас в парке…